ГУХМАН Александр Адольфович

Высокий уровень теплофизики в нашей стране непосредственно связан с вкладом доктора физико-математических наук, профессора, заслуженного деятеля науки России Александра Адольфовича Гухмана. Сам он был слишком умен, чтобы кичиться личными «физическими» достижениями и чаще всего с иронией относился к своим прошлым удачам. Творчество Гухмана было динамичнее процесса научных публикаций. Не раз он с улыбкой поговаривал: «А я уже по-иному трактую эту проблему». Кто хотел успеть за идеями Александра Адольфовича, посещал его ежегодные семинары и лекции, столь известные в Москве. Последние свои научные беседы он вел в конце прошлого учебного года и это в возрасте 94-х лет! Самолюбие А.А. Гухмана больше удовлетворяли успехи в области «лирики». Это мог быть выигрыш у молодого доцента партии в теннис, которым он регулярно занимался до 80 лет невдалеке от своей коммуналки на стадионе «Шахтер». Словесная дуэль за столом в кругу друзей с бокалом в левой руке или баталии на Ученом совете против оппонентов с мелом в правой руке – это стихия Гухмана. Его умение выстаивать логику событий и подбирать яркие и доходчивые факты, огранка слов и фраз истоками уходят в молодость, когда с друзьями по гимназии, на отдыхе или на прогулке отрабатывалась «Игра в риторику», как тренировка ума и речи. Задавалась двум играющим лишь тема, а побеждал из них тот, кто умел правдиво и красочно представить событие по заданной, обычно исторической теме, а иногда, по шутливо-озорному поводу. 
Александр Адольфович не был противником модернизации производства, но четко понимал, к чему приведет слепое копирование: «Куда мы попадем в этом случае, ясно из наглядного примера. Если принять развитую страну за лошадь, скачущую галопом, а нас за всадника, успевшего ухватить лошадь за кончик хвоста и подтягивающегося по нему к крупу лошади. Во всяком случае, в седле всадник не окажется» – завершил Гухман свое краткое резюме под гомерический хохот членов совета. Особой страстью нашего учителя была музыка. По нескольку раз в сезон в Большом зале консерватории можно было встретить Александра Адольфовича с женой Верой Никитичной, дочкой Галей, а позже и внучкой Аленой. И здесь оценки исполнения были не чисто эмоциональными, а накладывались на знание музыкального строя произведения и особенности его трактовки исполнителем. 
За 40 лет личных встреч и совместной работы с Александром Адольфовичем, я не могу привести сколько-нибудь серьезные факты его раздражительности, окриков, недоброжелательных реплик даже к людям, им не любимым. Я помню его подавленным при нередких несправедливостях высших чинов или бедах в стране. Были у него жесткие решения на кафедре при распущенности сотрудников, но чаще памятна его доброжелательность и оптимизм. О таких положительных человеческих качествах многие из нас забыли в своем повседневном поведении, а в нем они непрерывно развивались вместе с научным интеллектом. Жизнь не баловала семью Гухманов. Им выпал удел многих наших честных тружеников – ссылка, злоба завистников, отрешение от любимого дела, хмурые взгляды начальства, неустроенность быта. Жить незаурядному человеку и его близким в сложных коллизиях истории страны помогали преданность, искренность и любовь многочисленных учеников и истинно научного окружения.