У основания физики в России. К 320-летию со дня рождения Георга Вольфганга Крафта

В.Е. Фрадкин
«Физика в школе», №5, 2021

Имя этого учёного мало знакомо не только учителям физики, но и учёным. Между тем, именно Г.В. Крафт начал в Петербургской Академии наук серьёзные занятия физикой как учёный-экспериментатор, создал лучший в Европе физический кабинет. Крафт был учителем в области физики и для Георга Рихмана, и для Михаила Ломоносова. Ему принадлежат значительные заслуги в становлении физического образования.
 
Георг Вольфганг Крафт (Georg Wolfgang Krafft) родился в городе Тутлинген в Вюртембергском герцогстве 15 июля 1701 года в семье пастора. С 1710 года учился в монастырской школе Бебенхаузена (Kloster Bebenhausen), а затем с 1717 года – в Блаубойрене (Blaubeuren), где его однокурсником был будущий религиозный мыслитель Ф. Этингер. В 1722 году Крафт поступил в Тюбингенский университет и завершил обучение в 1725 году, получив степень магистра. Тогда же его бывший профессор Георг Бернхард Бюльфингер (1693 - 1750), предлагает новоиспечённому магистру вместе отправиться в Петербург. Сам Бюльфингер был любимым учеником Христиана фон Вольфа (1679 – 1754), энциклопедически образованного учёного, сыгравшего важную роль в подборе кандидатов в создаваемую Петербургскую академию. На протяжении многих лет Вольф много делал для организации обучения студентов, приезжавших из России в Германию.
Бюльфингер, как и его учитель Вольф, был в бо́льшей степени философом, чем физиком. Вольф считал его лучшим интерпретатором философии своего учителя великого Г.В. Лейбница. Карьера молодого учёного в Тюбингене приостановилась из-за обвинений в атеизме, поэтому Бюльфингер с удовольствием принял приглашение в Петербург на кафедру на кафедру логики, метафизики и морали. Однако довольно быстро выяснилось, что рекомендованный тем же Вольфом и занявший кафедру физики Христиан Мартини (1699 – 1739) сильно уступает в знаниях предмета Бюльфингеру, и они поменялись кафедрами.
Почему же Бюльфингер приглашает с собой в далёкую Россию Крафта? Дело в том, что сразу после начала работы Академии помощников и студентов с необходимым уровнем образования из русских просто ещё не могло быть. Поэтому первый президент Российской Академии Лаврентий Блюментрост и библиотекарь Иоганн Шумахер включали в контракт будущих академиков обязательство привезти с собой одного-двух студентов-соотечественников. Но ехал Крафт в Петербург ещё не понимая, деятельностью в какой области он будет заниматься.
Прибыл Крафт в Петербург 17 декабря 1725 года, сопровождая вместе с однокашником И. Вейтбрехтом будущего академика по анатомии И.Г. Дювернуа, бывшего, как и Бюльфингер, тюбингенского профессора. Путешествие было непростым: корабль потерпел крушение, и из Ревеля (Таллинна) пришлось добираться уже сушей. Поскольку ко времени приезда в Петербург Крафт ещё не проявил себя как учёный, получения первой академической должности ему пришлось ждать довольно долго.
Крафт был определён учителем в только что основанную академическую гимназию, где продолжал работать практически всё время жизни в России. Позже, став сначала адъюнктом, а потом и академиком, он преподавал и в академическом Университете. Гимназистов Крафт учил арифметике, геометрии, физике и географии. По-видимому, преподавание было ему интересно. Относился он к этому неформально, поэтому по своей инициативе написал для гимназии ряд учебников, которые издавались сначала на немецком языке, а потом переводились на русский. Учебник «Начальные основания учения о природе» (1736) можно считать первым российским школьным учебником по физике. Учебником «Введение к математической и естественной географии» позже пользовался Михаил Васильевич Ломоносов (1711 – 1765), читая лекции студентам.
Для гимназии была написана и книга «Краткое руководство к познанию простых и сложных машин, сочиненное для употребления российского юношества» (1738), переведённая первым русским адъюнктом Василием Адодуровым. Она стала основным руководством по простым механизмам в 18 веке в России, и в последний раз была переиздана в 1802 году. Книга с юности была настольной у знаменитого изобретателя-самоучки Ивана Петровича Кулибина.
В 1738 году Крафт был назначен инспектором гимназии. При нём был принят её новый Устав, упорядочивший работу учебного заведения, обозначивший требования к преподавателям и ученикам. Важно отметить, что Крафт считал обязательным для всех гимназических учителей владение русским языком и настаивал перед Канцелярией Академии наук на замене тех, кто языка не знал.
Давал Крафт и «частные уроки». Так, известно, что с 1738 года, в царствование Анны Иоановны, он был наставником Карла Бирона – сына всесильного герцога Эрнста Бирона.
С 1 июля 1727 года Крафт становится адъюнктом по астрономии и включается в исследования астронома академика Жозефа-Никола Делиля (1688 – 1768) в обсерватории, оборудованной в башне Кунсткамеры и начавшей работать 27 июля 1727 года. Можно предположить, что именно в этот период формируется серьёзный интерес Крафта к физике, её экспериментальным методам, а под влиянием будущего великого математика Леонарда Эйлера (1707 – 1783), который также работал с Делилем, – и к математике. С Эйлером у Крафта сложились, по-видимому, добрые отношения. Крафт помогал Эйлеру в исследованиях по механике (для сочинения «Механика, или наука о движении, изложенная аналитически») и оптике (исследования глаза как многослойной линзы, изучение проблем хроматической аберрации). Эйлер написал для академической гимназии учебники по арифметике, практической математике и др.
Во многих делах Эйлер и Крафт были единомышленниками. Так, в Уставе гимназии Крафт использует некоторые педагогические представления Эйлера. Вместе они изучают качания маятника для конструирования часов Обсерватории, участвуют в экспертизе строительных работ, единодушно настаивают на сохранении Академии художеств в составе Академии наук. Оба ученых не поддерживают выступления против И. Шумахера. Переписка Эйлера и Крафта продолжалась до самой смерти последнего, причём обсуждались в ней не только научные и деловые проблемы, но и личные обстоятельства, в частности, регулярные приглашения вернуться в Россию. Добрые отношения были и между их сыновьями – Иоганном-Альбрехтом Эйлером и Вольфгангом Людвигом Крафтом, ставшими членами Петербургской академии.
Крафт участвовал в систематических наблюдениях метеорологических явлений и полярных сияний, позже – в изучении солнечных пятен (1730 – 1735) и помогал Делилю и Эйлеру создавать теорию их движения, составлять солнечные таблицы, разрабатывать методы вычисления орбит и др. Интересно, что Делиль первым в России стал экспериментально изучать явление дифракции, поставив, в том числе вместе с Крафтом, серию опытов. В 1729 Крафт в статье «О совокуплении Венеры с Луною» описал метод, с помощью которого ученые надеялись обнаружить атмосферу у Луны или Венеры. Наблюдения в присутствии всех петербургских академиков прошли 9 (19) сентября 1729 года. И хотя они закончились неудачей, описанный метод был использован в 1748 году при наблюдении кольцеобразного солнечного затмения, когда было доказано отсутствие лунной атмосферы. А в 1761 его использовал М.В. Ломоносов, открыв атмосферу Венеры.
Интерес к астрономии сохранялся у Крафта всю жизнь. В 1736 году вместе с Делилем и Эйлером он участвовал анализе данных Лапландской экспедиции, на основании которых Делиль доложил в Академии «Мемуар о том, что необходимо предпринять для измерения Земли в России, и об операциях для исправления и усовершенствования географических карт всей империи». 3 июня 1737 года Крафт представил Академии работу «О фигуре Земли», которая обсуждалась на двух заседаниях. Уже после возвращения в Тюбинген он занимался строительством обсерватории и организацией астрономических наблюдений.
В это же время Крафт начинает вести метеорологические исследования и статистику наводнений в Петербурге. Он составляет первый перечень погод, полярных сияний и наводнений за период 1726-1736 годов, впервые измеряет скорость штормового ветра. Эту работу ученый продолжает на протяжении всей службы в Академии. Крафт впервые проводит оценку периода климатических изменений во всей Европе, используя статистику холодных зим от 177 года до нашей эры до 1740 года и указывает, что этот период составляет около 30 лет – это близко к оценкам климатологов XIX–XX веков. В статье «Краткое описание наидостойнейших примечания погод и разных воздушных перемен, бывших здесь в Санктпетербурге с начала 1726 до конца 1736 году» Крафт говорит о необходимости создания в России метеорологической сети: он считает, что нужно создать не менее 12 метеорологических обсерваторий. Кроме того, ученый указывает на возможность предвидения опасных атмосферных явлений и делает вывод о том, что метеорологические (и магнитные) наблюдения нужно проводить на всём земном шаре, предлагает принять участие в этом всем учёным.
Крафт впервые с научной тщательностью подходит к описанию наводнений, деля их на две группы по силе «выступлений из берегов здешней Невы реки», выделив те, «которыя из них наибольшия». Тематика начатых Крафтом исследований по физике и метеорологии (которая была в то время частью физики) на многие годы определила направленность исследований российских физиков. Изучение петербургской погоды и наводнений были продолжены затем его сыном В.Л. Крафтом, после смерти которого были возобновлены только в конце XIX века.
В 1729 году Крафт по собственной инициативе приступил к снятию точного плана Санкт-Петербурга. Существовавшие в то время планы плохо передавали рельеф, извивы многочисленных речек, контуры берегов и не вполне соответствовали масштабу. Крафт мечтал сделать такой план, на котором каждый дом будет узнаваем. По распоряжению советника академической канцелярии И. Шумахера Крафту были предоставлены люди и документы, удостоверяющие, что работы проводятся по распоряжению Академии. Первый точный план Санкт-Петербурга был издан в 1745 году, но уже принявшим дела у Крафта архитектором Карлом Шеслером.
В 1731 году Академию покидают математик Я. Герман и физик Г. Бюльфингер. Вместо Германа академиком по кафедре математики становится Даниил Бернулли (1700 - 1782), а кафедру физики возглавляет Эйлер. Крафт, который уже активно работал в Академии, например, вёл протоколы академических заседаний (1730 - 1733), становится вторым профессором (академиком) по кафедре математики, что, по-видимому, говорит о его хорошей математической подготовке. Недолгое тесное сотрудничество с Д. Бернулли (последний покинул Петербург в 1733 году) также имело свои научные последствия. В этот период Бернулли уже активно работал над своей «Гидродинамикой». Крафт проводил эксперименты (статья опубликована в 1741 году) для подтверждения результатов Бернулли, касающихся давления струи жидкости.
После отъезда Бернулли кафедру математики занимает Эйлер, а кафедру физики – Крафт, став четвёртым после Х. Мартини, Г. Бюльфингера и Л. Эйлера академиком по физике. Наверное, главным его вкладом становится в этот период превращение Физического кабинета в научно-исследовательскую и учебную лабораторию. Он впервые упорядочивает уже имевшиеся приборы по разделам и составляет их каталог, добивается покупки недостающих приборов заграницей, проектирует новые приборы для изготовления в академических мастерских. Коллекция приборов Физического кабинета к 1740 году включает более 350 наименований (около 180 – по механике, 101 – по оптике, 40 – по магнетизму и 25 – по теплоте и метеорологии). В работе в Физическом кабинете Крафту с конца 1730-х годов активно помогал его самый известный и талантливый ученик – Георг Вильгельм Рихман (1711 - 1753), с 1735 – студент, с 1740 – адъюнкт по физике, а с 1741 – второй профессор физики (академик). С 1741 года работал в Физическом кабинете и М. В. Ломоносов, бывший в течение двух лет (с 1742) адъюнктом по физике. К этому времени относятся переводы Ломоносовым научных статей Крафта «О сохранении здравия», «Продолжение описания разных машин», «О варении селитры» и «Продолжение о твердости разных тел».
С Крафтом и Рихманом Ломоносов был знаком ещё с 1736 года, когда те вели у прибывших из Москвы для обучения в университете студентов занятия по экспериментальной физике и географии. Сам Крафт с положительным отзывом представил Академии работу молодого ученого, после которой Ломоносов был назначен адъюнктом, и в дальнейшем давал положительные отзывы, хотя и не всегда полностью разделял ломоносовские научные взгляды. Между ними сложились уважительные отношения, сохранившиеся и после отъезда Крафта из Петербурга. Это не помешало Крафту (как и Рихману), подписать подготовленное Г. Миллером письмо, требующее наказать Ломоносова за учинённые тем «предерзости» в отношении некоторых профессоров, однако на Крафта и Рихмана, в отличие от Миллера, Ломоносов зла не держал.
Хотя Физический кабинет в то время являлся отделом Кунсткамеры (одна комната его, оборудованная для оптических экспериментов, располагалась в самом здании Кунсткамеры, а три комнаты – в находившемся рядом бывшем дворце царицы Прасковьи Фёдоровны, основном рабочем здании Академии), приборы активно использовались для научных исследований и учебного демонстрационного эксперимента. Крафт писал: «...через сие корпус здешних физических инструментов вдруг знатнейшим по всей Европе моим старанием учинился. Помянутые физические инструменты употреблял я на публичных моих лекциях при обучении в Академии российского юношества также и всех оных, которые ту науку знать желают».
Можно сказать, что именно Г. Крафт стоял у истоков экспериментальных физических исследований в России. Интересно определение, которое дал Крафт научным экспериментам: «опыты, кои суть наблюдения, чинимые над естественными телами, приведенными в насильственное состояние, в том намерении, чтобы узнать, что произойдет от сей насильственной перемены естественного их состояния».
Его работы касались гидродинамики, магнетизма, теплофизики. Развивая работы Д. Фаренгейта, он исследовал важную в то время проблему предсказания температуры, которая получается при смешивании двух порций различно нагретой жидкости. В 1744 году Крафт получил эмпирическую формулу для определения температуры, получающейся при смешивании двух малых объёмов различно нагретой воды. Завершив начатые вместе с Крафтом исследования, Г. Рихман впервые получит правильную формулу для определения температуры смеси «жидкостей, имеющих определённые градусы теплоты».
Можно также упомянуть также дискуссию с И. Вейтбрехтом о причинах капиллярных явлений, в которой, правда, Крафт выступал с позиций теории тяготения Вольфа, а Вейтбрехт придерживался идей Ньютона. Серия статей Крафта посвящена математическим проблемам: квадратуре круга, трисекции угла, удвоению куба.
Зимой 1740 года Крафт провел серию интересных опытов по определению ряда свойств льда. Этому способствовало не только то, что зима была действительно очень холодной. Изучение свойств льда было насущной задачей для городского хозяйства: лёд требовался для многочисленных ле́дников, где хранились запасы продуктов с весны до осени, а замёрзшая Нева в отсутствие мостов была в зимнюю пору основной транспортной артерией уже достаточно большого города. Непосредственным поводом для экспериментов со льдом стала идея строительства для увеселения императрицы Анны Иоанновны знаменитого Ледяного дома, построенного архитектором П.М. Еропкиным. Об этой истории мы в основном знаем по книге И.И. Лажечникова, однако сам писатель в примечании указывает, что все описания дома взяты из книги «Крафт Г. Подлинное и обстоятельное описание построенного в Санкт-Петербурге в генваре месяце 1740 года Ледяного дома и всех находившихся в нем домовых вещей и уборов с приложенными при том гридоровальными фигурами, также и некоторыми примечаниями о бывшей в 1740 году во всей Эвропе жестокой стуже, сочиненное для охотников до натуральной науки через Георга Вольфганга Крафта Санкт-Петербургские императорские Академии Наук члена и физики профессора. СПб, 1741».
Именно Крафт был «научным руководителем» этого «проекта». Обратим внимание одну деталь – на указание того, для кого предназначена книга – «для охотников до натуральной науки». Поэтому большая её часть является не художественно-описательной (той, что использовал И.И. Лажечников), а научной. В этой части мы найдём содержание и объяснение физических опытов, включая исследования «пластичности» льда, определение его плотности и упругих свойств. Ученый определяет показатель преломления льда в сравнении с водой, проводит опыты с ледяными линзами (Крафт зажигал с их помощью порох, лежащий на льду), эксперименты по замораживанию различных жидкостей (речной воды, соленой воды, кипяченой воды, пива, красного вина, французской водки, орехового масла).
Крафт обсуждает влияние на температуру плавления свойств вещества и внешних условий: «Коли подлинно сие, что железо, которое нам труднее других всех металлов растопить, в солнечном теле всегда бы жидкою материю было; и что если бы в солнечном теле жители обретались, то бы они текущим железом мыться и оное пить могли». Жители Венеры и Меркурия «могли бы равным образом свинец и олово употреблять», в то время как на самой удалённой из известных в то время планет – Сатурне – «вода наша всегда была бы камень, подобной твердостию мрамору, который бы однакожь сие свойство имел, чтоб от великого огня растаять мог».
Для Крафта физика была «просветительнейшей наукой», которая «через познание естества приносит жизненную пользу, а также пользу нравственную, предоставляя доказательства бесконечной премудрости, всемогущества и благости Творца всея природы». Стремясь к просвещению, Крафт в течение всего времени работы в Петербурге читал популярные лекции (в Академии и при дворе) и издавал популярные статьи, печатавшиеся в Академической типографии в журнале «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в ведомостях».
Он читал публичные лекции на французском и немецком языках, сопровождая их многочисленными тщательно подготовленными экспериментами. Разнообразные темы, этих лекций потом находят отражение в его популярных статьях. Так, в статье о часах с висячим маятником он уделяет внимание объяснению необходимости точного измерения времени в астрономии, краткой истории часов, подробно описывает разработанный «Гугением» (Гюйгенсом) механизм обеспечения непрерывности хода часов. Крафт проводит лекции о линзах и оптических приборах, астрономических наблюдениях, а в статьях популярно описывает устройство зрительных труб, объясняет назначение окуляра и объектива, рассказывает о возможности использования других стёкол и требованиях к их изготовлению. Рассказывает он и о сравнительно новом изобретении – «голландских трубах» с вогнутой линзой в качестве окуляра, говорит о телескопе Джованни Кассини. Для Анны Иоановны и её приближённых он проводит во дворце опыты с большим зажигательным стеклом, изготовленным немецким оптиком Э. Чирнгаузеном, сжигая и плавя в течение двух часов жаростойкие и тугоплавкие материалы.
В 1734 году Крафт публикует статью «О барометре» (ртутном), в которой не только описывается назначение прибора, но и анализируются его недостатки, связанные, например, с тем, что «от дикой жары летнего дня или в студеную зимнюю пору» показания изменяются вследствие теплового расширения. Он объясняет, как использовать барометр для предсказания погоды, а также для измерения высоты над уровнем моря.
В Статьях «О термометре» Крафт сравнивает конструкции так называемого «голландского» и «флорентийского» термометров, объясняя, что показания первого сильно зависят от атмосферного давления, показывает, чем лучше использование ртути вместо спирта, рассказывает о шкале Фаренгейта. Интересно, что Крафт обращает особое внимание на значение термометра для медицины и советует иметь его каждому для контроля состояния здоровья. Связи физических явлений и здоровья очень интересовали ученого. Так, в Летописи Академии указывается, что 20 февраля 1738 года Г.В. Крафт представил метеорологические наблюдения, выполненные в 1737 году, с таблицами и объяснениями к ним. При обсуждении наблюдений Крафта было решено дополнить их информацией о влиянии космических воздействий на атмосферные явления (связанные с изменениями погоды), а также на здоровье людей. В связи с этим 24 февраля 1738 года в Медицинскую канцелярию был отправлен запрос о числе заболевших в 1737 году и о длительности заболеваний». Сведения о реальности космических воздействий опубликованы в «Примечаниях на Ведомости» за 1738 год (ч. 58).
Известно, что в 31 марта 1734 года специально для персидских послов Крафт показывал в Академии опыты с пневматическим насосом, а в 1741 – для «охотников до физической науки» эксперименты «о движении, о воздухе, теплоте и стуже, которые от славного в Англии Невтона о свойствах света и цветов изобретены».
Бо́льшая часть академической деятельности Крафта пришлась на время правления императрицы Анны Иоановны, не отличавшейся образованностью. В эти годы на него были возложены обязанности придворного астролога. Академик Я.Я. Штелин писал в своих записках о том, что из дворца часто обращались в Академию, требуя от неё ответов «по звёздам» на разные случаи, начиная с вопроса о перемене погоды. Обычно Академия поручала отвечать на эти вопросы и решать задачи бывшему тогда профессором математики и экспериментальной физики Г.В. Крафту, который в связи с этим усердно занимался астрологией, и ответы его всегда «в означенный день исполнялись для подкрепления императорской благосклонности к Академии». Часть гороскопов Крафт составлял вместе с Эйлером.
А.С. Пушкин сообщает следующий исторический анекдот: «Когда родился Иоанн Антонович, то императрица Анна Иоанновна послала к Эйлеру приказание составить гороскоп новорожденному. Эйлер сначала отказывался, но принужден был повиноваться. Он занялся гороскопом вместе с другим академиком. И, как добросовестные немцы, они составили его по всем правилам астрологии, хоть и не верили ей. Заключение, выведенное ими, испугало обоих математиков – и они послали императрице другой гороскоп, в котором предсказывали новорожденному всякие благополучия. Эйлер сохранил, однако ж, первый и показывал его графу К.Г. Разумовскому, когда судьба несчастного Иоанна Антоновича совершилась».
В достоверности этой ситуации можно сомневаться, но, по мнению некоторых исследователей, склонных считать, что нечто подобное произошло в действительности, это подтолкнуло сначала Эйлера, а затем и Крафта закончить работу в Петербурге и покинуть Академию. Эйлер уехал уже в 1741 году. В это же время Крафт неоднократно подавал прошения об увольнении.
Нестабильность политической обстановки в России, отсутствие внимания к Академии со стороны правительства также способствовали решению об отъезде. Возможно, что быстрому отъезду помешали семейные дела. Крафт дружил и был связан некими родственными отношениям с секретарём Академии Иваном Даниловичем Шумахером. Шумахер был женат на дочери придворного повара Петра I Иоганна Фельтена. Его троюродный брат, эконом Академии Маттиас (Матвей) Фельтен умер в 1736 году, оставив дочь, двоих маленьких сыновей и пасынка, Ивана Тауберта, который несмотря на молодость был ближайшим помощником Шумахера. В 1738 году Крафт женился на Анне Катарине Фельтен, взяв на себя заботу и об её братьях.
Возможно, именно поэтому во всех ситуациях, связанных с обвинениями Шумахера со стороны других членов Академии, Крафт выступал на стороне последнего. Серьёзные обвинения были выдвинуты против Шумахера в 1742 году бывшим токарем Петра I А.Н. Нартовым, Ж.Н. Делилем и другими. Шумахер был арестован, но практически полностью оправдан. Крафт активно выступал в его защиту, используя, в том числе, и свои связи как астролога.
25 августа 1743 года у Крафта родился сын – Вольфганг Людвиг. Получив образование в Германии, он вернулся в Петербург, работал помощником Эйлера, а в 1771 году стал академиком и учителем математики детей императора Павла.
В Петербурге на 7-й линии Васильевского острова сохранился дом № 12, в котором в 30-40 годы XVIII века жили Фельтены и Крафты.
Несмотря на все уговоры Шумахера, 29 мая 1744 года Крафт уволился из Академии, получив по решению всё того же Шумахера пенсию, которая выплачивалась ему до конца жизни. Впрочем, он активно участвовал в жизни Академии, печатая в её изданиях свои труды, рецензируя работы других учёных (в том числе – Ломоносова) и принимая российских студентов.
Вернувшись в Тюбинген, Крафт стал профессором математики и физики Тюбингенского университета. В письме Эйлеру от 21 декабря 1744 года Крафт написал, что он «в своей стихии и великом почете». Несколько раз он получал предложения вернуться в Петербург, но неизменно отказывался, предостерегая в письмах от подобного шага и Л. Эйлера. С 1752 года он занимался строительством Тюбингенской астрономической обсерватории по заказу герцога Карла, но начать систематические наблюдения в ней не успел.
Уезжая из Петербурга, Крафт увозил с собой для получения образования двух молодых людей. Одним из них был сын его товарища по академии И. Вейтбрехта (с которым вместе они приехали в Петербург), находившегося в сложных материальных обстоятельствах. Вторым был младший брат жены Юрий Фельтен, будущий замечательный российский архитектор. Под руководством Крафта Фельтен изучал математику, физику и строительное дело. Вернувшись в 1749 году в Петербург, Фельтен на экзаменах в Академии показал, что «в арифметике, геометрии и в рисовании с гипсу и с печатных фигур, так и в копировании всяких архитектурных строений, уже доброе основание имеет…»
Спокойная жизнь, однако, продолжалась недолго. В сентябре 1752 года умерла его жена, а меньше, чем через два года 16 июля 1754 года Георг Вольфганг Крафт умер от чахотки.
К сожалению, после трагической смерти Рихмана среди их учеников не нашлось тех, кто на европейском уровне продолжил бы научную деятельность в области физики. Но идеи Крафта в области научного просветительства, поднятые на новый уровень работами и стихами М.В. Ломоносова, оставались жить, позволив уже в XIX веке В.В. Петрову, Н.П. Щеглову, Г. Парроту и Э.Х. Ленцу дать новый импульс к развитию российской физической науки.
 
Литература

1. Пекарский П. Крафт, Георг-Вольфганг / В кн.: История императорской Академии наук в Петербурге. – САНКТПЕТЕРБУРГ, типография Императорской Академии Наук, 1870, С. 457-468.
2. Копелевич Ю.Х. Основание Петербургской Академии наук. Издательство «Наука», Ленинградское отделение, Ленинград, 1977.
3. Вавилов С.И. Физический кабинет. – Физическая лаборатория. – Физический институт Академии наук за 220 лет. Успехи физических наук, т. XXVIII, вып. 1, 1946, С. 1-50.
4. Моисеева Т.М. Физический кабинет Кунсткамеры. «Природа», 2003, № 9, С. 94-96.
5. Невская Н.И. Г. В. Крафт и Петербургская Академия наук XVIII в. / В кн.: Немцы в России. Петербургские немцы. Изд-во Дмитрий Буланин, СПб, 1999, С. 43-51.
6. Богданов В.И., Малова Т.И. Роль немецкой научной школы XVIII–XIX столетий в изучении наводнений Невы / Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН – http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/03/03_05/978-5-88431-176-3/ Режим доступа: 05.02.2021, 12.00.
7. Иванова Н.И. Академик Г. В. Крафт о новых физических приборах и технологиях (по материалам журнала «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в ведомостях». 1728-1742 гг.) / Социология науки и технологий. 2015. Том 6. № 3, С. 105-113.
8. Пустарнаков В.Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. – СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2003. С. 444-445.
9. Никифорова Л. Ледяной дом 1740 года: театр экспериментальной науки. XVIII век: театр и кулисы: Сборник научных трудов / Под редакцией Н.Т. Пахсарьян. – М.: МГУ, 2006, С. 3-11.
10. Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. М.: «Художественная литература», 1974-1978. Том 6. Критика и публицистика. С . 144-147.