Глава вторая. Под диктовку луны и солнца

Вращающаяся Земля является как бы часами,
которые вне зависимости от деятельности человека
непрерывно воспроизводят астрономическую
систему счисления времени.

А.И. Константинов и А.Г. Флеер. Время

Вергилий написал «Буколики» по совету друга, императора Августа, который стремился возродить в изнеженном римском обществе любовь к земледелию, свойственную тем далеким временам, когда знатнейшие граждане ходили за плугом и, подобно Цинцинатту, отправлялись от него командовать войсками, чтобы после войны снова вернуться возделывать свое поле. И хоть письменный календарь у римлян существовал, хоть он был известен всем образованным людям, Вергилий предпочел обратиться не к численнику, но к более точному указателю времен года – небу, где

...свой круг разделив соразмерно на части,
Солнце сроки вершит, проходя чрез двенадцать созвездий.

Подробно расписав удобное время для начала разных сельскохозяйственных работ, связав их с восходом и заходом звездных фигур Зодиака, поэт заканчивает:

Так нам возможность дана предсказать по неверному небу
Смены погоды, и дни для жнитва, и время для сева.

Древний пахарь читал звездное небо, как мы сегодня читаем книгу. Каждое созвездие было для него сигналом: наступает новое время года, новый месяц. История не знает, сколько десятков тысячелетий понадобилось, чтобы человек понял, что зима через много дней вернется с той же неуклонностью, как ушла, что сезон дождей начнется столь же неизбежно, как и кончится. Но человек это осознал и начал «загадывать вперед», планировать не только на куцый сегодняшний день, который «пройдет, и слава богу», но и на куда большие сроки. Для русского, скажем, крестьянина была важна не дата 24 января, не церковный праздник святой Аксиньи, на нее приходящийся, а то, что Аксинья – «полухлебница», и если в закромах осталась еще половина запасов, то, значит, хватит до нового урожая.

Даже человек каменного века побеждал мамонта не силой, а умением, в первую очередь умением правильно организовать свои силы, говорил академик В.А. Трапезников на Всесоюзной конференции по автоматическому регулированию в Тбилиси. Однако важность процессов управления в жизни человека не ограничивается лишь его индивидуальным поведением. Человек прежде всего общественное существо, и необходимость организации усилий отдельных людей в целенаправленный общественный труд чрезвычайно остро ставит вопрос об управлении людскими коллективами.

Звездное небо и стало таким «организатором усилий».

Его сигналам подчинялись действия тысяч и тысяч земледельцев и пастухов, разбросанных по обширнейшим пространствам. Год за годом, отличающихся то более жарким летом, то менее снежной зимой, проходила вся жизнь человека от рождения до смерти. А нужно добывать пищу, одежду, заниматься земледелием и скотоводством. Так возник «природный», фенологический календарь, имевший сугубо местное значение*.

* Выработанный долгими веками, он сохранял свое место в жизни крестьянина и охотника даже тогда, когда центральная государственная власть присылала попа и полицейского и вводила единую систему счета дней и лет.

Возникнув из интереса к прошлому, календарь стал показывать будущее, во всяком случае в той его части, которая не зависит от воли людей и неизбежных случайностей жизни. В своих календарях люди отразили, сами того еще не зная, законы небесной механики, формулы движения Луны, ритмы вращения своей собственной планеты вокруг оси и вокруг Солнца – законы, к пониманию которых человечество пришло значительно позже.

Под бледным светом небесного фонаря

Луна исполнена неизъяснимого очарования даже для нас, людей рационалистического XX в. Легко представить, как обожали ее в те далекие времена, когда серебристый диск был живым существом, да к тому же наделенным и магическими способностями. Сколько поэтических легенд было ему посвящено!

У славян Месяц был царем ночи, мужем Солнца. Он влюбился в Утреннюю Звезду, и в наказание другие боги раскололи его пополам... Странно похожую легенду встречаем мы на диаметрально противоположном краю планеты, у австралийских аборигенов: юноша-Месяц, влюбившийся в чужую жену, изгнан из своего племени и вечно блуждает по небу в поисках пристанища.

А вот африканцы из племени намака рассказывают, что добрый бог-Месяц хотел сделать людей такими же бессмертными, как и он, сделать так, чтобы они умирали и воскресали снова. Но заяц решил напакостить людям и сказал, что они будут похожи на него, зайца: уж если умрут, то никогда не воскреснут. И сбылось так, как напророчил глупый заяц. За это Месяц бросил в зайца своим боевым топором и рассек ему губу, которая с тех пор у всех зайцев и осталась раздвоенной. И снова – поразительное сходство! – находим мы похожее поверье у племени, живущего за десятки тысяч километров от Африки, у алеутов, обитателей Командорских и Алеутских островов: Месяц, оказывается, может бросать камнями в своего обидчика и убить его. Почти тот же сюжет прослеживается в сказке южноамериканских ботокудов: луна умеет вызывать гром, молнию, карать неурожаем, а порой она падает на землю, и тогда люди во множестве умирают...

Пляски и песни сопровождали и новолуние, и полнолуние. Одни племена хотели умилостивить грозное божество, другие – наоборот, попросить у доброго небожителя удачи и всяческих благ. Готтентоты, например, плясали ночь напролет и требовали у светила дать побольше меда и молока. У вьетнамцев сохранился до сих пор красивый обычай созерцать луну в шестнадцатый день восьмого месяца их лунного календаря: светлый лик, не закрытый тучами, обещает хороший урожай в этом году, полузадернутый туманной пеленой – полные закрома после второго сбора зерна, ну а если небо сплошь закрыто тучами, придется ждать неурожайного года... Даже не верящий ни в бога, ни в черта европеец нет-нет да и покажет молодому месяцу завалявшуюся в кармане блестящую монетку: пошли, мол, побольше денег (в старое время крестьянин серьезно огорчался, если в столь ответственный момент у него в кармане не оказывалось серебряной денежки!).

Празднества в честь луны волей-неволей были регулярны, как регулярна смена лунных фаз. И человек соизмерял свою жизнь с этими циклами. Североамериканские индейцы так и назначали свои встречи: через столько-то лун. Промежуток от новолуния до новолуния (или от полнолуния до полнолуния – разные племена считали по-разному) оказался прочно связанным с серебристым небесным телом. Недаром же у множества народов «месяц – светило» и «месяц – промежуток времени» – одно и то же слово.

Седмица и субботнее ничегонеделание

Разнообразие ликов луны разбило лунный месяц на части помельче. У одних народов, скажем у грузинских племен начала III тысячелетия до н.э., они оказались полумесячными, у других – древних евреев, арабов, китайцев – пошли в ход недели, четвертушки месяца. Но никаких закономерностей тут не обнаружишь. Взять греков и римлян: уж на что почитали и те и другие луну, а недель у них, живших по лунному календарю, не было.

С другой стороны, семидневную неделю мы находим у вавилонян, но связанную не с фазами Луны, а с астрологическими правилами. Вавилонские жрецы знали семь небесных тел, семь небожителей: Солнце, Луну, Марс, Меркурий, Юпитер, Венеру и Сатурн. Каждому был посвящен особый день, и семидневка эта оказывала на жизнь вавилонян.чрезвычайно большое влияние, тем паче что не только дни, но и каждый час дня находился под контролем одного из божественных светил. Существовали очень сложные таблицы, по которым рассчитывали благоприятный момент для начала торгового предприятия или свадьбы. Разобраться в них было под силу только посвященным – естественно, Жрецам. А простой народ твердо знал одно: последний день недели, которым управляет Сатурн, – самый несчастливый. В этот день старались воздерживаться от любых работ, и слово «шаббат», «покой» по-вавилонски, стало обозначением вынужденного выходного дня, продиктованного суеверием.

От вавилонян слово «шаббат» перекочевало к древним евреям и, слегка изменившись в «шаббот», принесло с собой то же предписание покоя, освященное уже не астрологическими, а религиозными, очень суровыми соображениями: иудейский бог Яхве был бог грозный и скорый на расправу. Правоверные евреи нанимали на субботу особую прислугу, которая и должна была выполнять в этот день все домашние дела. «Шаббат» и «шаббот» слышатся в нашей «субботе», но свободный от трудов день по христианской религии не суббота, а воскресенье. Почему? Эта разница – память о религиозных распрях одинаково чтящих Ветхий завет христиан и иудеев. Впрочем, тут уже начинается история религий, предмет очень любопытный, но, увы, далекий от темы нашего разговора о календаре.

Что же касается вавилонского олицетворения дней недели, то мы явственно видим его в названиях, сохранившихся в английском, немецком, французском языках. «Сатурнов день», суббота, у англичан – «сатерди», у французов – «самеди», а «солнечный день», воскресенье, называется «санди» по-английски, «зоннтаг» – по-немецки. Четыре с лишним тысячи лет этим именам...

Последствия бесплановости

Просто считать дни – вещь не такая уж сложная. Вот как поступил, например, персидский царь Дарий I в 513 г. до н.э., когда его войска вторглись в царство скифов. Для переправы через Дунай был построен мост. Экспедиция обещала быть опасной, и потому Дарий установил, как сейчас альпинисты, «контрольный срок» своего возвращения. «Он завязал, – сообщает Геродот, – на ремне 60 узлов. Затем он вызвал ионийских тиранов на совещание и сказал им следующее: «Ионяне... возьмите этот ремень и поступайте так: как только увидите, что я выступил против скифов, начиная с этого времени развязывайте каждый день по одному узлу. Если я не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то плывите на родину. Пока же... стерегите мост и всячески старайтесь его сохранить и уберечь».

На коротких отрезках времени такой метод безотказен. Но когда речь заходит о годах, там начинаются сложности.

Фазы Луны, лунные месяцы... Уж очень естественная единица счета, сама просится в руки. Вот и считали лунными месяцами год вавилоняне и древние греки, римляне и евреи. Дожил лунный календарь до наших дней у мусульман. Их не смущает, что в лунном календаре, которого они придерживаются, один и тот же месяц может приходиться то на зиму, то на весну, то на осень, то на лето, что в один год по европейскому исчислению им порой приходится дважды справлять новогодие. Почему так странен этот календарь? Потому, что, увы, Солнечная система «создавалась» без всякого плана.

«Дайте мне материю и движение, и я построю Вселенную!» – говорил Декарт. В этом случае, без сомнения, любые соотношения в ней были бы рациональными, а то и укладывающимися в столь любимые нами круглые числа. Но поскольку Солнечная система возникла в некоторой мере как результат игры случая, время обращения Луны вокруг Земли выражается вот такой дробью: 29,5305... суток. Время обращения Земли вокруг Солнца – 365,24219... суток. Неправильные числа, никак друг на друга не делящиеся.

Конечно, двенадцать лунных месяцев – это почти время годового обращения планеты вокруг своего светила, однако «почти» крайне приблизительное. Разница близка к одиннадцати суткам. Момент весеннего равноденствия, праздник весны и пробуждения природы, которого с таким нетерпением ждет земледелец, в одном году придется на первое число первого месяца лунного календаря, в следующем – уже на двенадцатое, еще через год – на двадцать третье. Человеку необразованному, не способному разобраться в путанице таблиц, остается только слушать жреца, носителя «мудрости».

Впрочем, не каждых жрецов устраивал такой прыгающий календарь. Приходилось пускаться на всяческие хитрости, чтобы остановить его бег. Для земледельца важны не фазы Луны, а времена года, солнечного года, определяемого движением Земли по околосолнечной орбите. И вот лунный календарь начинают «привязывать» к солнечному. Для начала вводят в каждый четвертый лунный год тринадцатый месяц: все-таки легче становится учитывать сдвиг дней в таком уже не «бегущем», а «качающемся» численнике. А потом стараются указать для каждого дня лунного года, какие в это время восходят и заходят созвездия. Календарь превращается в лунно-солнечный. Религиозные обряды исполняют по Луне, полевые работы начинают по Солнцу.

В 433 г. до н.э. древнегреческий астроном Метон сделал замечательное открытие: оказывается, через каждые 235 лунных месяцев, т.е. через 19 лет, Новый лунный год опять совпадает с весенним равноденствием. Греки встретили это известие с восторгом. Ведь календарь, которым они пользовались, превращался, таким образом, в вечный! Достаточно было составить таблицу дней всех лунных месяцев, связать с ними положение Солнца и Луны – и все заботы, связанные с вычислениями сроков полевых работ, сами собой отпадают. Девятнадцатилетний цикл был назван Метоновым. Имя ученого знал буквально каждый грек, каменные столбы с его календарем стояли на площадях множества древнегреческих городов.

И все-таки нужно сказать, что лунный календарь весьма и весьма неудобен. Многие народы, вначале отдавшие ему предпочтение, со временем переходили к счету дней «по Солнцу», например, древние римляне, от которых мы получили календарь, принятый сегодня практически всем человечеством. И хотя в иных странах сохранились еще местные и религиозные календари, страны эти, выходя на международную арену, пользуются все-таки общепринятым древнеримским.

Чего не знали римские полководцы

Если верить легендам, – римляне вначале жили по довольно странному календарю: в нем было всего 10 лунных месяцев.

Год завершался тогда десятой луны исполненьем.
Это было число в высшей у древних чести.

В знак ли перстов десяти, привычного счета порядка... – писал в самом конце I в. до н.э. Публий Овидий Назон в своих «Метаморфозах». Вы спросите: «А как же потом? В году ведь двенадцать новолуний как минимум!» А потом дней просто не считали...

Когда наступит новый год, а с ним придет и календарный счет дням, знали только жрецы-понтифики. Они наблюдали за появлением молодой луны. Когда в небе, наконец, прорезался блестящий серпик, граждан созывали в Капитолий и объявляли о начале месяца – календах. А в первое мартовское новолуние торжественно возглашалось начало года.

Но не только началом месяца были знамениты календы. В этот день полагалось платить долги и проценты. Долговая книга называлась «календариум» – от нее рукой подать и до привычного «календаря».

В день, посвященный первой четверти луны, – «ноны» («нонус» по-латыни означает девятый, г. е. за 9 дней до «ид» – середины месяца), понтифики объявляли, какие и когда предстоят в начавшемся месяце праздники, что для римлян с их невероятным многобожием было сведениями особой ценности.

А считали римляне дни не последовательно, как мы, а иначе. Говорили: «Столько-то дней перед календами, нонами, идами». Может показаться, что это не совсем удобно. Однако если речь идет о планировании своих действий, гораздо важнее знать, сколько времени еще осталось, чем сколько уже прошло. Недаром же и в наши дни пишут: «До пуска объекта осталось...».

Десятимесячный календарь продержался недолго. В 700 г. до н.э., если опять-таки верить легенде, второй по счету римский царь Нума Помпилий, полагавший себя прямым потомком священного Ромула, добавил еще два месяца: януариус, названный так в честь Януса, двуликого бога входов и выходов (а вовсе не двуличного негодяя, каким считали его невежественные варвары), и фебруариус, именем своим напоминавший о Фебрусе, боге подземного царства мертвых, – печальный месяц, который потому и сделали самым коротким, 28-дневным.

Начало же года по-прежнему приходилось на весенний мартиус – месяц полевых работ, которому покровительствовал Марс, тогда еще бог весенних побегов, а не кровавых войн. Затем шли априлис, месяц, когда на деревьях раскрываются («аперире») почки; майюс, прославляющий богиню плодородия Майю; и наконец, юниус, посвященный Юноне, богине небосвода, жене Юпитера, «царице богов и людей», как ее называли.

Месяцы с пятого по десятый почему-то не были отданы никаким богам и звались просто квинтилис, секстилис, септембер, октобер, новембер и десембер.

Увы, Нума Помпилий оказался плохим астрономом. Его год получился куцым, всего в 355 дней, на десять с четвертью меньше, чем требовалось. Чтобы начало года не прыгало, чтобы не передвигались праздники в честь богов, понтифики ввели между 23 и 24 фебруариуса дополнительный месяц – марцедониус, получивший свое название от глагола «марцере» – увядать. Марцедониус как бы увядал на два года, а потом вновь появлялся внутри фебруариуса – то длиною 22, то 23 дня. Система, что и говорить, сложная, требующая неусыпного внимания. А внимания-то как раз понтификам и не хватало. Очень скоро они запутались и не нашли ничего лучшего, как добиться разрешения делать вставной месяц такой длины, «какой нужно». Случилось это в 191 г. до н.э., и почти полтораста лет после этого события понтифики занимались самой удивительной подпольной торговлей – торговлей днями марцедониуса.

Вдруг укорачивая год, они обрушивали на ничего не подозревавших должников внезапные календы. Если требовалось – убирали неугодного консула, чьи полномочия неожиданно кончались. Зато для человека нужного и щедрого год, словно по волшебству, растягивался.

Бороться со своеволием понтификов не пытался никто. Слишком уж они были могущественны и слишком могущественные люди поддерживали их. А календарь... Календарь так запутался, что превратился в истинное народное бедствие.

«Римские полководцы всегда побеждали, – съязвил Вольтер, – но никогда не знали, в какой день это делали».

Рим заимствует мудрость Египта

Первый римский император Гай Юлий Цезарь был не только императором, но по совместительству еще и великим понтификом. Он обладал именно той полнотой власти, которая была нужна, чтобы покончить с календарным беспорядком, разрушительно действующим на хозяйство и торговлю. Осенние праздники ведь приходилось по милости жрецов справлять весной, праздник жатвы – среди зимы.

Но как исправить дело, не запутав его еще больше? Император пригласил в Рим известного египетского астронома Созигена, которого, по-видимому, знал лично: Цезарь ведь был в Египте, и, как человек от природы любознательный, не мог не посетить знаменитую Александрийскую обсерваторию, где работали некогда известнейшие астрономы древности.

Здесь, пожалуй, будет самое время восстановить допущенную по отношению к солнцу несправедливость и сказать, что поклонялись ему в древности ничуть не меньше, чем луне. Нет такого народа, который не относился бы с величайшим почтением к животворному его теплу. Солнце приветствовали раскуриванием трубки вожди индейских племен, ему приносили кровавые человеческие жертвы североамериканские делавары, в его честь убивали лошадей на вершине Тавгета древние греки. Солнцу молились древние германцы (даже в конце XIX в. крестьянин в Верхнем Пфальце снимал шапку, приветствуя его восход), ассирийцы, лапландцы, монголы, тунгусы, армяне. Майя трубили в его честь в трубы, курили фимиам и посвящали солнцу несколько капель крови из ушей жреца. Славяне почитали солнце под именами Сварога, Хорса, Даждь бога. А сколько имен было у него в городах Древнего Египта: Гор в Гиеракомполе, Анхер в Абидоссе, Бобек в Файюме, Менту в Гермонте, Атум-Ра в Гелиополе – «Городе Солнца».

Вдоль Нила выстроились гигантские храмы Ра. Жрецы Солнца по расположению небесных светил умели хорошо предсказывать разливы реки, несущей на поля плодородный ил. «Сотис великая блистает на небе и Нил выходит из берегов своих», а где искать звезду Сотис, это знали лишь избранные. И, добавим, хорошо оплачиваемые избранные: могущество фараонов держалось ведь не на чем ином, как только на плодородии почв Нильской долины. В XII в. до н.э. храмам Амона принадлежало почти 330 тыс. гектаров пашни, 420 тыс. голов скота, 80 тыс. рабов, 433 сада, 83 корабля и масса другого имущества. «Необходимость вычислять периоды подъема и спада воды в Ниле создала египетскую астрономию, а вместе с тем господство касты жрецов как руководителей земледелия», – отмечал Маркс.

Год египтяне делили без затей. Три сезона: наводнение, посев, жатва. В каждом – по четыре месяца. Внутри месяца – три десятидневки – декады (т.е. шесть пятидневок – пентад). Всего 360 дней. Нехорошо, конечно, – ошибка в целых пять суток. Но ведь это календарь четвертого тысячелетия до нашей эры. Астрономическим познаниям еще явно не хватало глубины. Проходит несколько столетий, и мы видим добавление: к 360 дням приплюсованы еще пять, праздники в честь детей бога земли Геба и его супруги Нут – Осириса, Гора, Сета, Исиды и Нефтиды.

Сейчас мы знаем, что и эта цифра – 365 дней – отличается от истинной длины года на четверть дня. Но эту разницу еще не могли ощутить астрономы Древнего царства. Впрочем, скоро бритоголовые служители Исиды, которой была посвящена звезда Сотис (по-нашему Сириус), обнаружили, что каждые четыре года это блестящее светило опаздывает с восходом на один день. Повторялась история с лунным календарем, только в более медленном темпе. Там календарь делает полный круг за 19 лет, здесь же для того, чтобы восход Сотис опять пришелся на первое число месяца «тот», требовался 1461 египетский год (1460 лет по современному летосчислению). Это возвращение звезды отмечалось торжественным праздником в честь Вечности...

Итак, календарь плыл мимо восхода Сотис, словно лодка на Ниле мимо храма, и никого это не беспокоило. А может быть, и беспокоило, но не решались люди высказывать свое недовольство. Ведь пустяковая требовалась процедура, чтобы остановить календарь: каждые четыре года добавлять к счету дней еще один. Неужели богатые знаниями жрецы не могли додуматься до такой реформы? Не верится как-то. Скорее всего, они сознательно не шли на подобное упрощение. Кому охота выпускать из рук власть? Только в 238 г. до н.э. царь Птолемей Эвергет, потомок греческого полководца Птолемея, служившего в победоносных войсках Александра Македонского и завоевавшего для Греции (а потом и для себя лично) Египет, приказал: праздновать раз в четыре года еще один праздник, в честь богов – покровителей Эвергета. К календарю добавилась ежегодная четвертушка дня, и бег его замедлился настолько, что один лишний день стал набегать раз в 128 лет. Но, должно быть, столь маленькая ошибка показалась тогдашним астрономам несущественной.

Вот подобный календарь и предложил Юлию Цезарю египетский астроном. Император решил провести реформу в 46 г. до н.э. К тому времени римский календарь разошелся с солнечным на 70 суток по милости нерадивых понтификов, да еще десять дней надо было прибавить, чтобы год стал нормальной длины. Наконец, по принципу «рубить, так одним махом», Юлий Цезарь перенес начало года на 1 януариуса, дату вступления в должность новоизбранных консулов. И хотя простой случайностью оказалось, что на первое януариуса пришлось так чтимое римлянами полнолуние, великий понтифик не преминул воспользоваться этим обстоятельством: он сказал, что сами боги благосклонны к нововведению. Ну, а год – год оказался самым длинным в истории Рима, в 445 дней. Так его и назвали: «год великого замешательства».

Дополнительный же день (тот самый, который добавил Эвергет) оставили на месте прежнего марцедониуса, между 23 и 24 фебруариуса, за шесть дней до мартовских календ. Шестой по-латыни значит «секстус», а удвоенный шестой – «биссекстус». В русский язык слово пришло через греков, которые вместо «б» говорили «в»; биссекстусный год мы называем високосным.

Не забыл Цезарь и себя. Месяц квинтилис был переименован подобострастным сенатом в «Юлиус» по желанию императора, пишет древнеримский историк Светоний.

Преемник Цезаря, император Октавиан Август, последовал его примеру и увековечил свое имя, перенаименовав в свою честь секстилис. Переставил он и количество дней в месяцах, чтобы непременно иметь в «своем» счастливое нечетное число дней. Вот в таком виде и достался календарь римским папам и константинопольским императорам, – почти тот самый, по которому мы живем. Отличие в названии: унаследовали от римлян юлианский, а живем по григорианскому. Разница между ними как будто незначительная, на три четверти дня за столетие, а смысл кроется громадный. Какой же?

Последствия 78 десятитысячных дня

Созиген, как вы помните, вслед за Эвергетом не придал значения одному лишнему дню, набегавшему за 128 лет. Он пренебрег результатами наблюдений великого астронома древности Гиппарха, который еще во II в. до н.э. установил, что год длится не 365,25 дня, а немного меньше (по последним наблюдениям, – на 0,0078 дня). Юлианский год оказался чуть медлительнее стрелок солнечных часов. Впрочем, римляне не успели ощутить сколько-нибудь серьезно эту «недоработку». Рим как государство кончился, когда разница между календарным и солнечным временем не достигла даже трех дней. Вот кому пришлось поволноваться – так это христианам.

В конце XIV в. христианская церковь, принявшая юлианский календарь за основу летосчисления, вдруг обнаружила, что весеннее равноденствие давно уже не совпадает с 21 марта, и более того, каждые 128 лет наступает раньше еще на один день. Между тем по постановлению Никейского собора (он состоялся в 325 г.) равноденствие обязано было «навсегда» приходиться именно на 21 марта, как это было в год собора. Требовалось привести календарь «в норму», и первые голоса об этом раздались в Византии, наиболее ревностной хранительнице канонов. Но каноны канонами, а реформа реформой – дело опасное. Император Андроник решил, что ничего кроме церковных смут нововведение не вызовет, и отверг все предложения (хотя, как говорит словарь Брокгауза и Ефрона, некий Никифор Григора «предлагал изменить календарь на тех же началах, на каких дело это впоследствии осуществлено было папой Григорием XIII»).

В западной, римской церкви под знаком предложений о реформе календаря прошел весь XV и первая половина XVI в. Чтобы решить проблему, в Рим пригласили знаменитого нюрнбергского астронома Региомонтана, прославившегося своим астрономическим календарем, которым пользовался сам Колумб. Увы, едва приехав, ученый заболел и скончался. Вопрос об изменениях снова оказался отложенным. Рассуждал о том, как исправить календарь, и V лютеранский собор, состоявшийся в самом начале XVI в. Свое мнение собравшимся представил, в частности, Коперник: он полагал, что длина года еще не известна с той точностью, которая гарантировала бы от ошибок в будущем. Тридентский церковный собор в 1563 г. поручил папе Пию IV взять дело календарной реформы, как говорится, под личный контроль. Но орешек оказался крепким. Умер Пий IV, его сменил Пий V, потом на престоле оказался Григорий XIII, а каким будет новый календарь, споры все шли и шли.

Между тем проект во всех отношениях замечательно простой был уже разработан. Его автором был врач Алоизий Лильо, живший в итальянском городе Перудже, профессор медицины в местном университете. Чтобы остановить движение календаря, он предлагал попросту выбросить накопившиеся со времен Юлия Цезаря лишние дни, а потом не считать високосными те года, которые не делятся на 400. Лильо закончил свои вычисления в 1576 г. Но представить проект папской комиссии он не успел: даже легкое недомогание в ту эпоху превращалось в смертельную болезнь... Бумаги ученого повез в Рим его брат. Редко бывает, чтобы даже самый замечательный проект проходил через комиссии без замечаний: каждый из заседающих считает, что он не глупее автора и вовсю стремится это продемонстрировать. Но проект Лильо оказался столь безукоризненно выполненным, что был принят без единой поправки.

Папа Григорий XIII утвердил решение комиссии, издав буллу «Итер грависсимо...»: всем христианам повелевалось считать 5 октября 1582 г. не пятым, а сразу 15 октября.

«Григорианский стиль» сразу же был принят в Италии, Испании, Португалии, Франции, Нидерландах. Год спустя его ввела Польша, германские государства, Швейцария. Консервативная Англия ждала до 1751 г., а затем «одним выстрелом убила двух зайцев»: исправила календарь и перенесла начало 1752 г. с 25 марта на 1 января. Кое-кто из англичан воспринял реформу как истинный грабеж: шутка ли, исчезли целых три месяца жизни! Рассказывают, что некоторые дамы всерьез требовали, чтобы правительство вернуло, им «украденные девяносто четыре дня»...

Еще более консервативными оказались «отцы» восточной, православной церкви. Они до сих пор живут по юлианскому календарю. И не только живут, а по возможности старались (в царской России весьма успешно) помешать переходу к новому стилю. Возражали, например, против него потому, что праздник пасхи, если вычислять его в расчете на григорианский календарь, иногда может совпасть с еврейской пасхой, – вещь по христианским канонам недопустимая. Но главным, конечно, было не это обстоятельство, а стремление подчеркнуть свою независимость от Рима и пренебрежение к папе.

В одном строю с церковниками стояли в России и представители светской власти, но уже по соображениям «охранительного» порядка. Известный реакционер князь Ливен, министр народного просвещения, писал в 1830 г., что «вследствие невежества народных масс неудобства, сопряженные с реформою, далеко превысят ожидаемые выгоды». По печальной российской традиции мнение титулованного мракобеса одержало верх над научным трудом полудюжины академиков, с фактами в руках пытавшихся доказать правительству настоятельную необходимость перехода к новому календарю «ради удобства торговли, улучшения работы путей сообщения, расширения связей с другими народами и научной деятельности».

Октябрьская революция, ликвидировавшая все институты самодержавной власти, избавившая народ от гнета религии, без труда решила вопрос и календарной реформы. Декретом Совета Народных Комиссаров от 26 января 1918 г. после 31 января шло уже не 1 февраля, а сразу четырнадцатое.

Общество и «точка отсчета»

Календарь на один год – это, конечно, важно, но это еще не все. Есть еще такая вещь, как хронология, счет лет, возникший гораздо позже календаря. Сконцентрированная история, как ее иногда называют. И в самом деле, разве мало говорят воображению человека, хорошо знакомого с историей, сухие даты: 1914, 1917, 1941, 1945?..

Но вот что любопытно. Называя год «тысяча девятьсот четырнадцатым», мы совершенно не задумываемся, что это год от «рождества Христова», а само «рождество» было вычислено монахом Дионисием Малым в 525 г. н.э. Как-то нам это все равно.

Да и во времена, когда жил Дионисий, его «открытие» прошло незамеченным. Вплоть до 1431 г. все энциклики папы римского датируются «от сотворения мира», а «христианнейшая» испанская церковь вплоть до XII столетия за начало отсчета лет брала даже не эту освященную авторитетом пап дату, а 38 г. н.э., когда император Октавиан Август даровал покоренным иберийцам, населявшим Пиринейский полуостров, статус жителей римской провинции.

От сотворения мира вели счет годам и в России, вернее, от сотворения Адама, которое (в соответствии с постановлением Никейского собора) произошло 1 марта 1 года творения, в пятницу. 1492 г. был, например, 7000 годом от сотворения мира. Он должен был начинаться в марте, но царь Иван III не посчитался с традициями и перенес новогодие почему-то на осень, на 1 сентября. (Не с тех ли времен идет традиция начинать в этот день школьный учебный год?). Вторым реформатором календаря стал Петр I, повелевший перейти на гражданский счет лет и вместо 1 января 7209 г. от сотворения мира писать 1 января 1700 г. от рождества Христова. Заодно и начало года было перенесено на январь. Впрочем, не желая конфликтов с приверженцами старины и церковью, в указе царь сделал оговорку: «А буде кто захочет писать оба те лета, от сотворения мира и от Рождества Христова, сряду свободно».

Выходит, людям все равно, от какой «точки отсчета» измерять годы? Они безразличны к хронологии? А как же памятные события? Странно все это...

С еще более странным явлением столкнулись этнографы, когда после Октябрьской революции стали изучать быт народов Севера. Их поражало, что чукчи не могли ответить на вопрос «сколько тебе лет?». И не потому, что не умели считать, а просто потому, что полагали вопрос бессмысленным. Не все ли равно, сколько лет протекло от твоего рождения, если ты хороший охотник, если ты силен и смел и всегда можешь прокормить свою семью?

С крайнего северо-востока страны мы переносимся в некогда глухие деревни севера европейской части Союза. Там живут марийцы, чуваши, коми. Когда в двадцатые годы этнографы появились в этих затерянных селениях, повторилась, правда, с некоторыми вариациями, знакомая история. «Вехами времени» были не годы, а события: мор, война, «когда лебеду ели», «когда Марья замуж вышла». Здесь попросту не было того, что мы называем хронологией.

«Отсчет времени был для них непонятен, и происходило это не от отсутствия памяти, – пишет профессор Л.Н. Гумилев. – Время изготовления вещи и ее отношения к событиям жизни было весьма четкое. Они игнорировали время как таковое, как абстракцию».

«Люди, – продолжает ученый, – считают время так, как им нужно, и не применяют иные системы счета не потому, что не умеют, а потому, что не видят практического смысла».

В чем же заключается «практический смысл» хронологии? В отношениях – хозяйственных и политических. Внутри отдельной семьи, между семьями внутри общины, между общинами внутри государства, между государствами, наконец.

Когда же возникла хронология? По-видимому, только с образованием государства. И хронология эта была вовсе не привычным нам последовательным счетом лет. Восшествие «к кормилу власти» очередного правителя было весьма торжественной датой, немудрено, что она и становилась «точкой отсчета».

В клинописных вавилонских надписях ученые читают: «21 год Навуходоносора», «год начала царствования Амель-Мардука». Египетские иероглифы гласят: «В год 8-й... я вышел из Конта по дороге, указанной его величеством...»; «Год 23-й, первый месяц третьего времени, день 9-й. Пробуждение в жизни, здравии, благополучии в царской палатке у города Ааруны», но, конечно же, без упоминания имени фараона, считавшегося священным.

Императорским указом назначались и периоды, внутри которых вели счет годам в Китае. Это была очень сложная и в известной мере произвольная система. Когда очередной владыка вступал на престол, начинался счет годам его правления, а название периоду присваивали по принципу «то, чего нет, но хочется». Когда в хрониках встречается сообщение о том, что был голод, а период именовался «Благоденствие», не нужно думать о насмешке или дезинформации: просто верилось правителю, что неурожай испугается хорошего, оптимистического названия. Когда же обстоятельства изменялись, император переименовывал период, и звался теперь он, например, «Победа над завоевателями». Вся эта сложная система, продержавшаяся вплоть до XX в., доставляет немало хлопот археологам и историкам.

Зато в Древней Греции возник очень удобный линейный счет времени. Правда, у греков было чуть ли не столько самостоятельных календарей, сколько городов. В каждом маленьком государстве праздновались свои праздники, посвященные богам, устраивались свои торжественные дни выборов в народное собрание. Но одно событие имело значение для всех: Олимпийские игры, которые впервые состоялись, как говорит предание, в 776 г. до и. э., а потом повторялись каждое четырехлетие. Олимпиада была столь важным «мероприятием», что на время игр прекращались военные действия. Победителя в любом состязании ставили на бронзовый треножник и ему вручали оливковый венок, особо выдающимся воздвигали статуи в священной роще Альтис, имена олимпийских героев прославлялись в песнях. Словом, игры и все, что на них происходило, надолго оставалось в памяти.

Олимпиады были тем связующим звеном, которое объединяло разрозненные государства в Элладу, – и не удивительно, что именно олимпиадами как единицей счета времени решил воспользоваться в III в. до н.э. древнегреческий историк Тимей. Способ оказался удачным, греки охотно им пользовались. «Умер Александр в 114 олимпиаду, когда в Афинах архонтом был Гегесий», – писал, например, философ II в. до н.э. Флавий Арриан о кончине Александра Македонского.

Ну а при чем тут архонт? Оказывается, в Афинах вели счет лет и по олимпиадам, и по архонтствам – периодам власти очередного верховного правителя республики. Примерно так же и в Риме сосуществовали две хронологии: одна линейная – от основания города, другая циклическая – по именам консулов, причем считать по консульствам прекратили только в 514 г. н.э. Линейным счетом пользовались почему-то крайне редко. В огромном труде Светония «Жизнь 12 цезарей» слова «от сотворения города» встречаются только один раз, а все остальные даты указываются по консульствам. Точно так же и. Плиний в своей «Естественной истории» лишь однажды – и это диктовалось особым вниманием к факту – прибегает к линейному счету: «Мукомолов-пекарей не было в Риме до войны с Персеем в продолжение свыше 580 лет от основания города».

Начальная точка в линейных хронологических системах имеет, как правило, политическое значение. Она может быть и реальной, и мифической. Скажем, дата бегства пророка Мухаммеда из Мекки в Медину, год «хиджры», – событие вполне историческое и записанное его учениками. Дата основания Рима скорее всего выдумана, хотя сам факт не подлежит сомнению: вот он Рим, можете убедиться. У персов почему-то датой начала линейной хронологии стал год неудачной битвы с арабами. А монах Дионисии Малый, трудясь над пасхалями (таблицами празднования пасхи), между делом высчитал год рождения Христа: 754 после основания Рима. Дионисий, как человек глубоко верующий, стремился внести свою лепту в борьбу с иными религиями – древнеримской, языческой и отчасти иудейской, замечает профессор Л.Н. Гумилев. Ведь адепты этих религий, желая развенчать христианство, утверждали, будто ничего особенного после рождения Христа не произошло, – так вот вам, неверующие: с этого дня началась новая эра, христианская.

Есть в науке такое понятие – «этнос». Слово греческое, означает оно «вид», «порода». Ученые относят его к людям. Этносу присущи, в частности, особые нормы взаимоотношений между коллективом и отдельной личностью. Они, пишет Л.Н. Гумилев, «негласно существуют во всех областях жизни и быта и воспринимаются в эту эпоху и в этом этносе как единственно возможные способы общения. Для членов этноса они естественны, незаметны и потому не тягостны. Зато нормы других народов, другого этноса – странны и даже отвратительны». Например, афиняне порицали скифов за то, что у тех не было домов и что они напивались до бесчувствия. А скифы, со своей стороны, не понимали, как можно плясать в процессии в честь Вакха – Дионисия, и, увидев однажды своего царя участвующим в ней, так возмутились, что немедленно его убили.

Хронология разных этносов также разная. Иногда ее вместе с религией делают средством объединения разных народов в некое сообщество, как это случилось во времена папы Григория XIII, боровшегося за господство Рима над Западной Европой и провозгласившего «христианский мир».

– Этот мир был странной штукой, – рассказывал мне Л.Н. Гумилев. – В него входили страны, не вполне христианские, и не входили страны, исповедовавшие христианство чуть иного, толка, населенные, скажем, греками, болгарами, русскими. Не входили кельты, хотя они были крещены гораздо раньше, чем англосаксы и даже франки, – но поскольку были крещены они миссионерами не римскими, а египетскими, считались «еретиками». Со своей стороны, ни греки, ни болгары, ни русские, ни кельты не признавали власти папы. И потому, в отличие от «христианского мира», пользовались своим календарем и своей «точкой отсчета». Христианская религия Рима расползалась буквально на весь мир, – этот процесс я назвал бы попыткой образования «суперэтноса». А сейчас мы видим, как на наших глазах суперэтнос начинает съеживаться, возвращаясь в прежние свои пределы, хотя немало веков он гордо именовал себя «мировой культурой», столбовой дорогой цивилизации. Но такая аберрация свойственна представителям всех эпох: они вечно считают свое – основным.

«Позолота сотрется, свиная кожа останется», – говаривали герои сказок Андерсена. Попытка заставить мир подчиниться догматам христианской религии не удалась. Но диалектика сработала и тут. Хронология «от рождества Христова» сыграла иную, совсем не предусмотренную ее создателями роль: стала шкалой, объединяющей факты из истории разных народов планеты.

Календари истории Земли и Вселенной

Ученым требовалось заглянуть и в более ранние времена, нежели «рождество Христово», охватить умственным взором и связать между собой события, случившиеся в Древнем Египте и Вавилоне, Ассирии и Финикии. Нужен был календарь, единый для всех времен письменной истории.

И такой календарь был создан. Его составил Жозеф-Жюст Скалигер, известнейший деятель эпохи борьбы за торжество Реформации. Он родился во Франции в 1540 г., юность его прошла в огне религиозных войн, где он сражался на стороне гугенотов простым солдатом. В конце концов ему пришлось бежать в Женеву, потом скитаться по разным странам Европы, и везде он оставлял по себе память как о человеке выдающейся учености. Он знал множество языков, был крупным историком, разбирался в математике, астрономии и филологии, его выступления на теологических диспутах были язвительны и остроумны. Он решительно перестроил хронологию и заставил служить ее не только сугубо утилитарным религиозным целям, вроде вычисления дней пасхи.

Скалигер обобщил сочинения известных историков церкви, которым приходилось волей-неволей упоминать и различные подлинные события. Так составилась непрерывная шкала времени, начавшаяся 1 января 4713 г. до н.э. Ученый предложил считать все дни подряд, не разбивая по годам, так что, например, 31 декабря 2000 г. будет по этому стилю днем №2452910.

Скалигер пользовался разными источниками, в том числе и не очень достоверными. Не исключено, что в его перечень событий закралась ошибка. Можно ли ее обнаружить? Оказывается, да. Есть еще один календарь, объемлющий ту же эпоху, но составленный по совсем другим «опорным столбам» – солнечными лунным затмениям.

Величественные «знаменья небесны» отмечены в летописях. Сопоставляя дату хроники со временем, вычисленным по формулам астрономии, нетрудно проверить точность летописца. Труды австрийца Т. Оппольцера, немца О. Нейгебауэра, русских М. Вильнева и Ф. Семенова – «Каноны затмений» – составили скрупулезно точную шкалу времени начиная с 4200 г. до н.э.

Жаль только, что не в силах эти календари помочь археологам. Они находят вещи, на которых нет дат. Рядом не покоятся летописи. А знать точное время – ну, хотя бы с ошибкой на пять лет, – голубая мечта ученых. И представьте себе, мечта эта не столь далека от реальности. Более того, иной раз удается поднять точность датировки до года! Как? Но сначала познакомимся с берестяными грамотами.

«Поклон от Грикши к Есифу. Прислав Онанья, молви... Яз ему отвечал: не рекл ми Есиф варити перевары ни на кого. Он прислал к Федосьи: вари ты пиво...» Это письмо шестисотлетней давности, нацарапанное на клочке бересты, нашли в Новгороде на раскопках. Берестяных грамот, попавших в руки ученых, несколько сотен. И тут же, на раскопках, обнаружили календарь, который эти грамоты обозначил с точностью до нескольких десятков лет, а деревянные строения – с ошибкой порядка года, и что самое замечательное – в слоях, отстоящих от нас на многие столетия.

В Новгороде ездили по деревянным мостовым: почва глинистая, место топкое. Когда настил окончательно заносило грязью, поверх него клали новый. В раскопе один над другим лежат 28 ярусов – добротные еловые тесаные плахи. Они застилали Великую, Кузьмодемьянскую, Холопью улицы древнего Неревского «конца» (концами называли районы, на которые делился город). Справа и слева – останки деревянных домов. Новгород, как и всякий деревянный город, горел часто. После пожара снова строился, настилал новые мостовые. Все это дерево и стало календарем.

Дерево... Его возраст узнают по годичным слоям. Каждое лето на стволе нарастает кольцо древесины. Толст или тонок он будет – зависит от погоды, в засушливое лето рост идет хуже. По кольцам гигантской секвойи, что растет в Северной Америке на склонах гор Сьерра-Невада и живет по три с половиной тысячелетия, люди узнали, как менялась погода в Калифорнии на протяжении всех этих тридцати пяти веков год за годом. В Новгороде ученые интересовались не столько погодой, сколько хронологией, – и кольца не подвели.

«Мостовые, – пишет профессор В.Л. Янин, – настилались каждые двадцать – двадцать пять лет, а использовали для них плахи столетних деревьев. Значит, сравнивая годичные кольца разновременных плах, можно постепенно нарастить их показания и получить единую шкалу чередования климатических условий для длительного времени, по крайней мере для шестисотлетнего периода с десятого по пятнадцатое столетие, от которых дерево в Новгороде сохраняется достаточно хорошо.

За эту кропотливую и трудоемкую работу взялся Б.А. Колчин. Он изучил и сравнил между собой тысячи добытых в раскопках образцов древних бревен. Для начала ему удалось получить относительную дендрохронологическую шкалу. Это значит, что экспедиция узнала взаимное старшинство древних мостовых. Выяснилось, например, что мостовая седьмого яруса была построена на четырнадцать лет раньше мостовой шестого яруса, а мостовая тринадцатого яруса – спустя тридцать лет после мостовой четырнадцатого яруса. Абсолютных дат еще не было.

Потом удалось получить и абсолютные даты. Для этого были изучены бревна, использованные в фундаментах новгородских церквей, время постройки которых было достоверно известно из летописей. Эти даты, заняв свое место на общей шкале, дали датировку всем, даже самым отдаленным от них участкам шкалы...

Благодаря этой работе любое найденное при раскопках бревно хорошей сохранности получает теперь абсолютную дату. А это значит, что каждый сруб, каждая мостовая лежат теперь в земле как бы с ярлыком, на котором написано: этот сруб и эта мостовая построены из бревен, срубленных в таком-то точно обозначенном году. Это значит, что все прослойки, связанные с мостовыми и срубами, могут быть теперь датированы с небывалой до сих пор в археологии точностью. Это значит, наконец, что все вещи, извлеченные из датированных прослоек, могут точно назвать свой возраст, вернее, время, когда они попали в землю...».

И вот теперь мы знаем, что первую в истории Новгорода мостовую настлали в 953 г., а следующую – через 19 лет, что такой-то дом построили в 1274 г., а в 1284 г. перестлали в нем полы, что мостовую улицы Великой в 1254 г. ремонтировали там, где обветшал настил 1238 г.

А можно заглянуть еще глубже в прошлое. Но только не дерево уже будет нашим проводником. Оно не выдержит тех миллионов лет, куда мы собираемся отправиться. К счастью, есть другие организмы, похожие на дерево своей способностью образовывать годовые кольца: кораллы.

Известковый скелет коралла, если его распилить, покажет отчетливые годовые наросты. Под микроскопом каждое кольцо расщепляется на тончайшие слои – следы дней года. На свету коралл питается интенсивнее, нежели ночью, и это видно по плотности вещества. У кораллов, живущих в наши дни, в каждом годичном слое – 365 микрослоев. Кораллы же среднедевонского периода, возраст которых около 370 млн лет, явственно утверждают, что в тогдашнем годе было примерно 400 суток, а кораллы каменноугольного периода (карбона) – что 385...390. Что же, был длиннее год? Вряд ли. Скорее иное: день был короче. А за прошедшие сотни миллионов лет вращение Земли вокруг оси замедлилось.

Есть в природе и такие календари, которые, словно мины замедленного действия, только ждут своего часа, чтобы начать отсчитывать время. Один из таких «таймеров» создан для нас космосом.

Космические лучи, атакующие нашу планету, превращают атомы азота в атомы радиоактивного углерода-14. Период полураспада этого элемента, т.е. время, за которое распадается ровно половина атомов в избранном объеме вещества, – 5760 лет. Поэтому в недрах Земли углерода-14 нет, он весь давным-давно распался. Не найдешь его ни в угле, ни в алмазе, зато в атмосфере – вот он, к вашим услугам. Дождь космических лучей льется на Землю с завидным постоянством на протяжении многих тысячелетий. С таким же постоянством идет и образование все новых порций углерода-14, словно вливаются они в атмосферу по невидимой трубе. Но у этого «бассейна» есть и вторая «труба», по которой они исчезают: старые, давным-давно созданные космическими лучами атомы все время распадаются. Во всяком бассейне в конце концов наступает «динамическое равновесие»: приход становится равным расходу. Наступило оно и в атмосфере Земли.

Атомы углерода соединяются, в частности, с атомами кислорода, образуя углекислый газ. Как только это произошло, начинается обычная цепочка: растения поглощают углекислый газ, углерод-14 откладывается в их тканях, животные поедают растения и также насыщаются радиоактивным углеродом (вреда организмам это не приносит: мощность излучения чрезвычайно мала). «Практически вся живая материя, от белой ели с Юкона до растущего в Австралии эвкалипта и добытого в Антарктиде тюленьего жира, дают 15,3±0,1 распада в минуту на грамм углерода-14», – отмечает американский исследователь У. Либби.

Что же происходит, когда организм умирает? В него перестает поступать радиоактивный углерод, а имеющийся в тканях распадается. Каждые 5760 лет, прошедших со дня смерти дерева или животного, количество углерода-14 в их останках падает вдвое. Иными словами, счетчик Гейгера, с помощью которого исследователь измеряет скорость радиоактивного распада, отметит 7,7 распада в минуту через 5760 лет, потом 3,85 распада через 11 520 лет, потом... Словом, смерть запускает механизм радиоактивных часов. И когда мы читаем, что найден труп мамонта, погибшего 11 тыс. лет назад, или что самому древнему колесу 5830±150 лет, – это значит, что даты были определены именно по «листкам» углеродного календаря.

Если же речь идет о миллионах и миллиардах лет, ученые обращаются к свинцовому, аргоновому и стронциевому календарям.

Свинец накапливается в горных породах, содержащих уран, который, как известно, состоит из трех радиоактивных «братьев»-изотопов: урана-238, урана-235 и урана-234. В результате распада уран-238 (период полураспада 4,49 млрд лет) превращается в уран-234, а тот с периодом полураспада в 330 тыс. лет становится не распадающимся дальше свинцом-206. Если же взять уран-235, то продукт его превращений (период полураспада по этой реакции – 700 млн лет) – тихий свинец-207. Соотношение между свинцом и ураном говорит о возрасте как земной горной породы, так и метеорита, проблуждавшего в космосе много миллиардов лет, или минерала, привезенного с Луны. В куске вещества как бы спрятаны два счетчика времени: уран-238 – свинец-206 и уран-235 – свинец-207. Показания одного можно проверить показаниями другого. За это ученые особо ценят «урановые часы».

Газ аргон накапливается в минералах, содержащих радиоактивный металл калий-40. Калий-аргоновым методом узнают чаще всего возраст морских отложений (окись калия заключена там в минерале глауконите, который образуется на дне морей), а также слюды, встречающейся в граните, гнейсе и других горных породах.

Стронций возникает при распаде рубидия-87, но календарем этим пользуются с большой осторожностью, потому что рубидий довольно легко привносится в минералы извне и столь же беззаботно покидает их. Впрочем, если никакого другого «минерального календаря» под рукой не оказывается, геологи благодарны природе и за этот.

Реальность всемирного календаря

Все календари, которыми пользуются люди в быту, – порождение длинных нагромождений случайностей, легенд и религиозных обрядов. Они отражают глубокую разобщенность народов, которая существовала в те далекие времена, когда Земля представлялась плавающей на трех китах в океане. Различны праздники, в том числе и религиозные. На разные даты приходятся выходные дни.

А между тем хозяйственная жизнь любой страны становится все более зависимой от жизни других стран, от взаимного согласевания деятельности предприятий и учреждений. И все чаще раздаются голоса, призывающие преодолеть «календарный барьер», все еще разделяющий народы, ввести общий для всей планеты счет лет, месяцев и дней.

Но это должен быть совсем новый календарь. Григорианский неудобен с точки зрения планового хозяйства. Возьмите, например, распределение рабочих часов в нашей стране по месяцам 1975 г.: 178, 164, 170, 177, 162, 171, 185, 177, 178, 185, 156, 176. Может быть, положение станет лучше, если объединить месяцы в кварталы? Отнюдь: 512, 510, 540, 517 дней. Вот и извольте предусмотреть равномерную загрузку оборудования, транспорта, линий связи... Все, кто занимается планированием, говорят: нужны одинаковые месяцы или хотя бы кварталы, необходимо, чтобы дни недели не разгуливали по месяцам, как им вздумается. Взять блуждающие воскресенья. Они то совпадают с праздниками, то нет, а из-за этого бывают годы, когда в нашей стране число рабочих дней на 2,4 процента превышает среднее. Чтобы сравнивать темпы производства, разрабатывать плановые задания, приходится все время помнить об этом. А почему? Только потому, что григорианская система никакой логикой не отличается, как не отличается ею деление месяца на недели.

Первую попытку создать календарь, опирающийся на данные астрономической науки, предприняли деятели Великой французской революции.

21 сентября 1792 г. Национальный конвент утвердил декрет о ликвидации монархии и старого календаря как символа прежней власти. «Все общественные акты будут датироваться 1-м годом Свободы», – провозглашал декрет. (Заметим: вот она, новая линейная система, с новой политически важной датой.) Счет начался с 22 сентября, со дня осеннего равноденствия: он был объявлен днем революционного Нового года.

Сам же календарь был разработан комиссией, в которую входили видные астрономы того времени, в том числе Пьер Симон Лаплас, автор гипотезы об образовании Солнечной системы из огромной газовой туманности – гипотезы Канта – Лапласа, как ее называют теперь. Проект был представлен Конвенту 20 сентября 1793 г. и спустя пятнадцать дней принят «как более научный, более согласный с движением небесных светил, временами года и народными преданиями».

В нем было двенадцать равных месяцев, по 30 дней в каждом. Вместо недели вводилась десятидневка, декада. Праздничными днями считались 1, 10, 20 и 30 числа, а кроме того, пять дополнительных дней в конце года – «санкюлотиды», названные гак в память о бедняках, шедших в первых шеренгах революционных отрядов. Санкюлотами их презрительно называла аристократия, носившая украшенные кружевами короткие, до колен, штаны – кюлоты. Санкюлот – означало «беспорточник», человек в длинных, не отвечавших моде штанах-брюках (до моды ли было нищим!). «Для нас, революционеров-патриотов, дорого это прозвище, прославленное свободой», – сказал поэт Фарб дЭглантин. Он придумал и названия праздников (в честь Гения, Труда, Подвигов, Наград, Мнений и Санкюлотов), и названия месяцев, новые и поэтичные.

Осень, начинавшаяся 22 сентября, состояла из вандемьера (месяца сбора винограда), брюмера (месяца туманов) и фримера (месяца заморозков). Наступавшая 21 декабря зима – это были «снежный» нивоз, «дождливый» плювиоз и «ветреный» вентоз. Весну с 21 марта открывал жерминаль – месяц произрастания, флореаль – цветения и прериаль – лугов. Наконец, 19 июня приходило лето: массидор (месяц жатвы), термидор (жаркий) и фрюктидор (плодоносный).

Просуществовал новый календарь недолго – всего 13 лет. Восстановив империю, Наполеон Бонапарт поспешил отменить его. Духовенство встретило 1806 г. радостными кликами по поводу любезных ему церковных праздников, воскресений, суббот и прочих дней недели. Но календарь санкюлотов вернулся в Париж в 1871 г., в дни революционной Коммуны. Март и апрель тогда были жерминалем и флореалем 79 года революционной французской эры.

Современные проекты преобразований не столь радикальны. Ставится иная задача: не ломать, а лишь подремонтировать широко распространившееся, ставшее привычным григорианское сооружение, сделать его удобным, но с минимальными расходами на реорганизацию.

Очень хорош календарь, разработанный французским астрономом М. Армелином и удостоенный Золотой медали на конкурсе французского Астрономического союза. Во-первых, сохраняются все названия месяцев и дней недели, а год привычно начинается 1 января, и на этот день всегда – чтобы можно было отдохнуть после праздника – приходится воскресенье. С воскресений же начинаются все кварталы, в каждом из них всегда 91 день, число воскресных и будних дней одинаково (первый месяц – 31 день, второй и третий – по 30 дней, в том числе и февраль). Таким образом, в году получается 364 дня, а последний, 365-й день считается праздником Нового года и Днем мира. В високосный год вводится еще один день без числа между 30 июня и 1 июля – второй День мира.

Этот календарь одобрен Секретариатом ООН (проект был рекомендован к введению еще в 1954 г.). Ввести его можно было бы в любой из годов, начинающихся с воскресенья, т.е. в 1956, 1961, 1967, 1978, 1984, 1989 и 2006 гг.

Увы, предрассудки и противоречия в мире еще столь сильны, что ООН не в состоянии с ними справиться. Христианские богословы, а вслед за ними и представители некоторых стран не согласны с календарем, потому что новый счет расходится с их формулами определения пасхи: куда прикажете девать день без числа? В арабских странах находятся фанатики, считающие лунный календарь святыней, данной аллахом: как можно заменять его каким-то изобретением «неверных»? В памяти многих народов григорианский календарь – символ изгнанных колонизаторов, так в честь чего снова вводить его? Короче, проблема единого календаря – проблема уже не астрономическая, а политическая. И все-таки верится, что объединяющие тенденции окажутся сильнее, ибо, как сказал поэт о нашей Земле.

Все
Стремится
Здесь сблизиться, слиться: В косяки собираются птицы.
В элеваторы льется зерно.
И, устав проклинать и молиться.
Людям хочется быть заодно.
Чтобы спорился труд вдохновенный.
Окрыляя людские сердца
В этом мире.
Вот в этой вселенной.
Расширяющейся
Без конца!